из внутреннего кармана и зачитал:
«Здравствуй мой братушка Кузьма Кузьмич! Надеюсь, что греховные дела и мысли не увели тебя от истинной дороги и ты продолжаешь великое дело наших господ Селиванова и Шилова. Сейчас у нас две задачи. Два великих дела, спасти нашего учителя с каторги и собрать великое воинство на Москву. Великим числом сто сорок четыре тысячи. Воинство поведу сам, о чем мною написаны письма во многие общества, по всей России. Посылаю к тебе человека одного, высокой судьбы и рождения, но пока не принявшего нашу веру. Но верь ему, вскоре он будет с нами. Как только выполнит поручение. Дай денег на наше дело, не скупись. Покойный Птицын, купец моршанский тебе всего надавал, да завещал всё пустить на наше дело. Жду денег, тысяч сто. Можно и поболее. Злато, и может ещё чего. Твой брат, белый голубь, царской печати Кузьма Лисин».
– Тьфу, гадость какая! Голубь белый, голубь серый! Бесы, одним словом, – сердито заявил генерал Муратов и приказал, – продолжайте!
Евграф продолжил свой отчет. В ходе которого подробно рассказал всё, что с ним произошло.
– Вот дурни вы с надзирателем, а если бы он поджёг дом вместе с вами, тогда бы вы уже не сидели здесь с нами, – перебил Тулина, Муратов.
– Мог бы, конечно. Но он уже дважды стрелял в меня и специально не подстрелил. Кроме того, он боевой солдат и я поверил ему. Он любит свою жену, и из-за неё пошёл на преступления. Видите, я не ошибся, – ответил сыщик, прекрасно понимая, что Муратов прав.
– Всё равно дурни. Продолжайте, – нервно сказал Муратов.
– После того, как Пётр Владимирович нас освободил из этого вынужденного плена, я направился на квартиру, где проживал граф де Тулуз-Лотрек. Провел обыск. Ничего не нашёл, кроме остатков неких документов. Документы были написаны на британском языке. Остатки фраз, мной, записаны на листе. Имеется и клочок карты, на котором возможно прочитать слово: «Китай», в переводе на европейский язык. Полагаю, что человек от Лисина из Румынии и есть граф де Тулуз – Лотрек. Уверен, что у него находятся чертежи и деньги для доставки в Румынию. Полагаю, ваше высокопревосходительство, что оба они ещё в Туле. Имеют подорожные и будут уезжать сегодня в ночь. Надо усилить все заставы и взять под контроль все тайные выезды, – закончил доклад, Тулин.
– Кое-что я уже, совместно с Василием Николаевичем, предпринял. Подключил и полицмейстера, в слепую без обоснования причин. А где эти записки, покажите, – задумчиво произнёс Муратов.
Сыщик положил на стол остатки записок с текстом:
«Mohr....pal. Search for you. …friend in t…Need Wednesdays…to escape to H. Your Favorite“ и „As. …know about S… and T-L You Have little…», а затем и переводы сделанные Ольгой: «Мор… опале. Вас ищут. … друг в Т… Нужны сред… для побега в Х. Ваша Л.» и «Ж… знают про С… и Т-Л у вас мало…».
– А ну-ка, ну-ка посмотрим. Очень-очень интересно, – с этими словами генерал встал из-за стола, обошёл его, внимательно, через монокль посмотрел на обгорелые записки. Затем подошел к выходу в приёмную и что-то сказал дежурному офицеру.
– Что будем делать, Александр Иванович? – спросил генерал Бестужев.
– Вот что, господа, поступим следующим образом, – но речь генерала прервал вошедший офицер.
– Прибыл, ваше высокопревосходительство.
– Молодой человек, очень аккуратно возьмите эти подгоревшие записки или письма, проведите анализ тех распоряжений, которые поступили к нам из Санкт-Петербурга. Из жандармского управления. Доложите, нет ли чего общего? Кроме того, у нас есть фотокарточка графа де Тулуз-Лотрека?
– Есть, ваше высокопревосходительство, снимали его не раз. Во время прогулок.
– Вот и хорошо. Сравните с теми, которые вчера прислали из Санкт-Петербурга. Всё изучите и мне доложите. Что будем делать? Ловить будем, немедля. Давайте по заставам. Вас, Евграф Михайлович, попрошу на самую основную в данном случае – Воронежскую. Если необходимо в целях дела, то и заночуйте там. Прошу вас организовать службу требовательно, хотя вы всё и сами знаете.
Глава 27 Гробы на заставе
На Воронежской губернской заставе все было как обычно. Мощные каменные конусообразные столбы величаво держали на самом верху двуглавых орлов. Они представляли каждому, кто въезжал в город, герб губернского города Тула. Пограничные столбы напоминали о границах города. Шлагбаум и караульная будка-кордегардия, о том, что покой и спокойствие города достойно охраняется. Воронежская застава одна из четырех застав Тулы. Из всех, Калужской, Воронежской, Киевской и Московской она была самая невзрачная. За заставой городские власти выделили места для сбора нечистот. Путников было мало, интересных событий еще меньше. Через эту заставу практически не проезжали ни императоры, ни министры, ни прочие вершители судеб. Поэтому ограда была давней и старой. Орлы почернели, а пограничные столбы и шлагбаум забыли свой первоначальный цвет. Они уже вообще не имели цвета, а были просто грязными. Как правило, нести службу туда отправляли тех стражников, которые чем-то не угодили начальству. Те в свою очередь, платили за подобное отношение к себе круглосуточным сном. Вперемежку с пьянством. Тишину раннего утра потревожила телега с исправными запряжёнными лошадями, медленно подъезжавшая к заставе. На телеге находились два гроба, исполненные из грубых сосновых досок. Видно, хозяева этих последних «домов», были люди небогатые. Телегой управлял мужичонка, которого назвать извозчиком или кучером даже пьяному стражнику было невозможно. Из-за неопрятного внешнего вида, старой грязной и рваной одежды. Он не торопил лошадей, они сами медленно катили телегу. Мужичонка изредка потряхивал вожжами и щелкал языком. Это щелканье было слышно издалека, так как стояла полная тишина. Воздух ещё не наполнился звуками птиц, насекомых, повозок и телег, а также странников, идущих в направлении Воронежа. Рядом сидел такой же грязный и сутулый крестьянин.
– Стой, куда едешь, это что у тебя на телеге? – спросил стражник, на удивление трезвый и совсем не сонный.
– Гробы, не видно, что ль? В работники мужики на фабрику нанимались, месяц проработали, да не повезло им. Померли оба, прости Господи. Вот в деревню везу, под Богородицком. В Чёрной Грязи жили. Больше пятидесяти верст по дороге будет. Отпусти, Христа ради, с мёртвыми еду. Не гоже мне с ними ночевать в дороге. Еле управлюсь сегодня. Подорожная у меня есть, – ответил мужичонка.
– А второй кто? – уточнил стражник.
– Односельчанин я, однодворец. В последний путь провожаю! – ответил крестьянин.
Из-за караулки вышел Тулин, с ним шагали жандармский офицер и три солдата пехотной роты. Подошел к телеге. Постоял, посмотрел, подумал и сказал: «Открывай гробы!».
– Да что ты, барин, как можно? Грех это великий. Зачем мертвых беспокоить? Бумаги все есть, – запричитал мужичонка, размахивая руками.
– Открывай гробы, – еще раз дал команду сыщик.
– Да пропади оно всё пропадом, – крикнул мужичонка. Затем попытался соскользнуть с телеги. Но двое солдат крепко его схватили. Заломили руки, а затем связали их сзади. Второй видя, что бежать некуда, так как телега окружена солдатами, покорно остался сидеть рядом с гробами. Опасливо посматривая на наведенное на него оружие.
– Второго тоже свяжите. Неси фомку или лом, будем вскрывать – обратился сыщик к оторопевшему стражнику.
Стражник бросился к караулке и принес старый небольшой и ржавый лом. Подошел и второй стражник.
– Вскрывайте, посмотрим, что там – уверено сказал Тулин, сам отойдя на два шага назад и достав револьвер.
Стражник начал аккуратно поддевать крышку гроба, которая на удивленье быстро поддалась, так как была закреплена всего на два гвоздя, не полностью вбитых. Совместными усилиями они подняли крышку. В гробу лежал, щурясь от света, Кузьма Кузьмич.
– Ну вот и всё! Добегались, Кузьма Кузьмич? Вылезайте, рано вам еще умирать. Каторга вас ждет.
– А вы кто? Хорошо замаскировались. Молодцы! – обратился сыщик к мужикам.
Задержанные и связанные мужики молчали, понуро опустив головы и злобно косились на появившихся солдат.
– Знаю я, кто вы! Догадываюсь. Дружки вы